I am enough. Просто. Ешьте. Еду. - Анастасия Чекмарева

У меня был очередной «можно-день». В «Instagram» в тот раз у меня были показаны несколько драже «M&M’s» с радостно подписанным словом «Читмил!», но на самом деле всё случилось иначе.

Мне казалось, что «у меня будто сорвало крышу», и с утра на кухне я впихивала в себя горы шоколадок и печенья. Желудок уже был «под завязку», я почти наела «свою норму калорий за день». С огромными усилиями я оставила «на попозже» чуть сладкого и пошла на преддипломную практику. Я думала, что не захочу есть весь день, ведь я «съела много калорий», но через 4—5 часов я захотела есть снова.

Психолог: обратите внимание на слова «захотела есть снова». Как только организму давали хоть малейший шанс, он не просто намекал – во весь голос кричал о том, что всё очень «просто»: ему нужна еда.

Я разозлилась на себя в тот момент: «Какого чёрта? Ты же столько съела? Что, мало?» Я доела остатки шоколадных батончиков. Сидела за компьютером, смотрела в таблицы, а сама думала, где бы мне купить «ещё одну дозу сладкого».

Я проходила практику в той же самой компании, где работает Андрей. Мы с ним встретились на 5 минут, проходили мимо автомата со снэками8. Я, как бешеная с горящими глазами, прошу: «Купи мне большой „Сникерс“!» Муж купил. Я схватила этот батончик, молниеносно разорвала упаковку и начала его есть с остервенением и бешенством. Андрей говорит: «Ты что так ешь-то, Насть? Что с тобой?? Ты же когда хочешь можешь есть эту шоколадку!» А у меня глаза по 5 рублей, говорю: «Нет, я съем сейчас!» Я съела «Сникерс» за минуты 3. Кааак?? Я сейчас вообще не могу поверить в то, что это была я.

Я вернулась на рабочее место, просидела ещё примерно час, потом мне нужно было ехать на пары, но меня так скрутило от шоколадного батончика и ещё от кучи сладкого в желудке, что начало тошнить. У меня были таблетки от тошноты. Я выпила даже две и только потом посмотрела, что срок годности у них вышел. Я испугалась, написала Андрею, он ответил: «Да норм, всё ОК будет».

Как-то в офисе, помню, может, даже в тот самый день моего читмила, кто-то принёс белёвскую пастилу и сказал, что можно подойти и взять себе порцию. Все подбегали, брали, сразу же съедали и шли работать дальше. А я смотрела на всё это и не понимала: «Как люди вот так просто подбегают, берут и едят? Как они живут так счастливо, не считая КБЖУ? Как они вот так подходят к пастиле и не думают: „Вот если я съем сладости, то мне нужно будет их отработать или меньше есть на следующий день“. Почему я так не умею? Что со мной не так? Что во мне сломано?»

Я забыла про таблетку, поехала в ВУЗ, приехала на пару по рекламе. Рассказывали доклады. Я сижу с животом, как у беременной, меня мутит, ещё и спать захотела со страшной силой: видимо, просроченная таблетка начала «криво» действовать и было такое ощущение, как будто я приняла мощное снотворное.

Плюс к такому эффекту во время «читмила» после обильной еды моё тело просило лечь спать. Прямо настоятельно. Видимо, оно не хотело отдавать энергию, хотело её хранить, не делиться этими отвоёванными калориями.

Я прямо на паре спрашиваю: «Можно я уйду?» – и быстро спускаюсь по лестнице с третьего этажа и иду домой. Октябрь, дождь, грязь, глаза закрываются, меня «выключает». Я не знаю, как я добиралась 1 час 20 минут до дома, но я думала, что проснусь в депо или на какой-нибудь лавке.

Как только я пришла домой, надела тапки и села на кровать, я упала на подушку лицом и меня отключило. Прямо в домашней обуви. Я спала где-то 14 часов. Естественно, когда я проснулась, я вспомнила, что я не только отвратительно себя чувствовала, но и объелась тысячами калорий. «Моя жизнь отвратительна. Надо сделать тренировку, чтобы отработать съеденное, а лучше – 3 тренировки».

*

Однажды я сидела на паре и практически начала плакать от безысходности снова, как той страшной ночью с пакетом сладкого под кроватью. На занятии я снова планировала очередную «углеводную загрузку»: я в прямом смысле не видела перед собой ничего, кроме еды. «Настя, проснись, Настя, хватит!» – моя «заботливая» сторона как будто трясла меня за плечо, пока «ядовитая» часть меняла перед глазами слайды с шоколадом.

Я не знала, что подобная реакция тела и мозга на голодание нормальна. Я думала, что я схожу с ума. В настоящее время девочки уже с 13—14 лет могут знать, что такое «страшная» еда, «тревога после еды», «у меня ОРПП», «у меня Страшный Голод». Откуда я могла это взять тогда? Я думала, что я «сломалась».

СГ – логичная и правильная реакция на предшествующее голодание. Вы ограничивали поступление калорий, вы создали дефицит энергии. Чтобы покрыть последний, мозг даёт вам команду есть. Много. Иногда очень. Длительность СГ зависит от вашего дефицита энергии (измерить его невозможно – эта информация только для вашего тела), от повреждений, которые возникли в период ограничений (диет) и индивидуальных особенностей.

В период Страшного Голода ваша природа «выше» вас, и это наконец-то происходит после всех «нельзя». Мозг будет вам не верить и думать, что это временная поблажка. Терпите. СГ может длиться 1 день, а может – несколько месяцев; проявляться – в любой день: в начале, середине или конце восстановления.

Вы никогда не сможете обдурить сами себя. Вы думаете, мозг глупый? Считаете, что он поверит в «я месяц поем и всё»? Это смешно. СГ – это страшно и тяжело для человека в расстройстве. Ваше ОРПП начинает рвать и метать, вы идёте против него. Ваши сигналы вразнобой: когда мне закончить есть, когда начать?!

Мой СГ длился полгода, каждый день. Половину этого срока я проходила с психологом: я уже не могла справляться сама.